сигналы бедствия

 февраль, нет ничего хуже февраля, этих 28-29 дней
он затуманивает голову, закрывает глаза
хочется выспаться
вырвать февральской отравой
что под моим новым огромным свитером, знаете?
невидимые бинты, сдавливающие органы, перекрывающие кислород
и вроде все хорошо
но нет кислорода, даже в воображаемой идеально-белой комнате
хочется закрыть глаза и выспаться
просто уснуть наконец без кошмаров
без снов с четвертым измерением
с полетами через безликие мерзкие небоскребы
с убийствами и преследователями
с кипящим одеялом и подушкой - черной дырой
какие-то темные порталы открылись у меня на спине
я их не вижу, но чувствую их
холодный холод
все стало пустым и бессмысленным, как конверты на подоконнике
и ничего не делается
только рисую оленей и клею бумажные короны
таблетки по расписанию
8:50/12:50/16:59/20:50
четыре раза в день оживаю и снова падаю в ватную кому
и только ты тот спасительный пятый раз
мигающим экраном телефона пробиваешь пасмурное небо
вытягиваешь за руки из тумана
прости меня за то, что молчу
прости меня за то, что молчу
но только твой голос создает химическую реакцию 
в течение которой ненавистый месяц убирается из легких
и в них со свистом влетает свежий воздух

бойтесь своих желаний

да. я захотела провести несколько дней в уединении...и бац: бабуля ломает руку и ногу. в больнице. вроде бы, никаких осложнений, смещений и тп. если все будет ок, дней через 5-7 выпишут. надеюсь. ужс.
black stripe
завтра в вахтангова на Мадемуазель Нитуш.
горло болит, весь день разбитая. не свалиться бы.
спать. но перед сном - учить стихотворение Фета. Спасибо жене, оно прекрасное.
Под небом Франции, среди столицы света,
Где так изменчива народная волна,
Не знаю отчего грустна душа поэта
И тайной скорбию мечта его полна.
Каким-то чуждым сном весь блеск несется мимо,
Под шум ей грезится иной, далекий край;
Так древле дикий скиф средь праздничного Рима
Со вздохом вспоминал свой северный Дунай.
О боже, перед кем везде страданья наши
Как звезды по небу полночному горят,
Не дай моим устам испить из горькой чаши
Изгнанья мрачного по капле жгучий яд!

Что такое любовь?

Влюбленность: это сон без кошмаров, нежные поцелуи, круглые сутки волшебного настроения. Я знаю, что такое любовь: это эго, полностью растворившееся в чем-то еще малознакомом, сладкая дрожь по всему телу от простого прикосновения, беспрерывные телефонные звонки и смски, состояние уверенности в себе, голос, от которого по всему телу мурашки.Я знаю, что такое разлука: это боль, грусть ,печаль которая постепенно начинает затмевать смысл жизни, слезы в подушку, это желание поселиться на необитаемом острове. Презрение к себе и ненависть к воспоминаниям.
Я знаю, что такое одиночество: это разбросанные в беспорядке вещи, безумно - философские записи, надкусанный кусочек шоколада, без перерыва работающий телевизор и чувство холода внутри.
Я знаю, что такое ненависть: это невероятная работоспособность, какие-то слишком умные книжки, бесконечные поездки по третьему кольцу и разговоры с самим собой на сугубо отвлеченные темы.
Я знаю, что такое безразличие: это заброшенные в дальний угол фотографии, стертый номер телефона, легкая раздражительность, циничная улыбка при встрече и никому не нужный и дебильный вопрос: «Как дела?».

Охранял ее сон до зари.

Колокольчик в небесной рубашке,
Укрываясь от ветров и гроз,
Рядом с тоненькой белой ромашкой
На поляне некошеной рос.
И, жалея красивую пару,
Обходили ее косари.
Дед-репейник, колючий и старый,
Охранял ее сон до зари.
Прибежала девчонка по росам,
Колокольчик, смеясь, сорвала,
И в свои золотистые косы
Загорелой рукою вплела.
Побежала по травам, запела,
На бегу собирая букет.
Долго-долго ромашка смотрела
Загорелой насмешнице вслед.
Колокольчик счастливый-счастливый
Зазвенел в золотых волосах,
И от горькой обиды крапива
Укусила девчонку в сердцах.
Наклонившись, ромашка молчала.
Затихал колокольчика звон,
Сердцем чутким она понимала:
Как завянет - так выкинут вон.
Тайну верности знает ромашка,
Но молчит, не прощая обид,
Может, ждет, что в небесной рубашке
Колокольчик опять зазвенит?
Потому ли на травы густые,
Где под солнцем цветам благодать,
Прибегают девчонки босые
На ромашке судьбу погадать.

Оборотни

Оборотни в вуду

 

 

 

Вот что писал о возможности колдуна оборачиваться в какое бы то ни было животное известный английский этнограф Джеймс Фрэзер:

 

«Тысячелетия назад он был известен колдунам Древней Индии, Вавилона и Египта, равно как Греции и Рима, и еще в наши дни в Австралии, Африке и Шотландии к нему прибегают коварные и злонамеренные люди. Индейцы Северной Америки верят, что, нарисовав чью-то фигуру на песке, золе или глине или приняв за человеческое тело какой-то предмет, а затем, проткнув его острой палкой или нанеся ему другое повреждение, они причиняют соответствующий вред изображенному лицу. Перуанские индейцы изготовляли из жира, перемешанного с мукой, изображения людей, которые им не нравились или наводили на них страх, а затем сжигали эти изображения на дороге, по которой должна была пройти жертва. Это называлось «сжечь душу». Малайская форма колдовства. состоит в изготовлении марионетки, длиной в ступню из взятого в пустом улье воска. Выколите ей глаза -- и ваш враг ослепнет, пронзите ей живот -- и он заболеет, голову -- и начнутся головные боли, грудь -- и она заболит. Если вы хотите избавиться от врага одним махом -- проткните изображение насквозь, от головы вниз; заверните его в саван, как труп, помолитесь над ним, как над мертвым; захороните его посреди дороги, где ваша жертва наверняка наступит на него.».

 

Довольно интересно, не правда ли? Впрочем, есть другие -- не менее интересные! -- материалы об оборотнях оборотничестве. Для разнообразия предлагаю вам ознакомиться с материалом из издания «Мы и мир: Психологическая газета» (№ 5-6 март 1999 г.).

Автор статьи «Оборотничество как социально-психологическое явление.» А.Елисеев пишет:

 

«Оборотень сегодня прочно занял место персонажа страшных сказок. Он хорошо известен по книгам и фильмам, создатели которых работали или работают в жанре «horror» («ужас»). Но мало кто знает, что оборотничество -- не только мрачная фантазия. Оно -- реальность, правда, весьма далекая от мира художественной литературы и кинематографа. В наше время оборотничество почти целиком относится к патологии, являясь весьма необычным психическим заболеванием.

Тут необходимо вспомнить малоизвестную, однако, весьма тяжелую, «болезнь Хеннмана», названную по имени талантливого английского биофизика. Не так давно Джон Хеннман ввел в научный оборот термин «transmemory» («пересаживающаяся», или «блуждающая память»), рожденный на стыке биофизики и психиатрии. Данное понятие характеризует серьезное расстройство, коему предшествует кратковременное отключение сознания, завершающееся впадением человека в «интеллектуальную кому», во время которой больному как бы припоминаются некие события, никогда не имевшие оснований в его личном опыте.

«Речь идет об индивидуальных патогенных зонах, которые теоретически природой уготованы для каждого человека, -- утверждает доктор С. Д. Ассильбеков. -- Просто одни люди попадают в свои патогенные зоны, а другие нет. Эти зоны необязательно привязаны к пространству (комната, дом, природный ландшафт и т.п.). Они могут иметь и временные рамки: человек в определенном возрасте начинает чувствовать чужое сознание и оказывается готовым впустить его в себя.». При этом человек как бы превращается в другое существо, обычно в зверя; с ним происходят следующие изменения: укрупнение ногтей (или, наоборот, умельчение, порой до размера птичьих коготков); увеличение волосяного покрова, уменьшение ушных раковин до кошачьего размера; приобретение новых привычек (как правило, постыдных, так как они, в принципе, несвойственны человеку). Больной оказывается в плену чужого, звериного «сознания». Как правило, это «сознание» собаки, кошки, птицы, -- одним словом, мелкого животного. Например, одну женщину (44 -х лет) посещало характерное видение -- она смотрела с высоты люстры на слабоосвещенную комнату, полную загадочных двуногих и двуруких существ, обладающих огромными зубами, пальцами, ушами. Одновременно ее желудок требовал семечек и зерен.

Другой пример -- девочка 14 -ти лет, чьи ногти почти свернулись, приняв форму трубочек, и изогнулись, как птичьи коготки. Нос больной уродливо вытянулся, став невероятно похожим на клюв. Девочка впала в почти невменяемое состояние, глупо вертела головой. От нее постоянно пахло сырой рыбой, которой требовал пораженный организм. Подобных примеров масса и их перечисление заняло бы слишком много времени.

В любом случае очевидно, что оборотничество -- вполне конкретный факт. Впрочем, рассмотренные выше явления не исчерпывают всей сути оборотничества, которую можно раскрыть, лишь обратившись к далекому прошлому, конкретно -- к мифам и ритуалам древних язычников, для которых рассматриваемый здесь феномен был не патологией, а религиозным действом.

В дохристианскую, языческую эпоху «превращение» (символическое) человека в животное было некоей нормой и отлично вписывалось в культурно-историческую обыденность.

Воины древних индоевропейцев часто представляли себя в виде волков, назывались ими, наряжались в волчьи шкуры. В последнем случае голова волка надевалась на шлем, а другие части шкуры скрывали плечи и спины воинов. Такой «мундир», например, носили римские разведчики, знаменосцы и солдаты преторианской гвардии. У балтов были «слуги бога-волка», считавшие себя волками и составлявшие одно из самых активных подразделений войска. Крайне интересен пример норвежских берсерков -- викингов, входивших в состояние боевого сверх-экстаза, чье воинское поведение было тесно связано с представлениями о собственном оборотничестве в медведя. Показательно, что большую часть времени, свободного от боя, они проводили во сне, демонстрируя уже чисто физиологическое сходство с обитателями берлоги. Все это касается и наших далеких предков -- славян-язычников. Исследователям удалось (более или менее полно) реконструировать обряд посвящения славянского юноши в «воина-волка» -- члена мужского союза.

Участник иницииатического действа символически превращался в волка, и сам процесс сопровождался совершением соответствующих операций (правда, не исчерпывающих все событие). Так, «важным моментом инициации было вступление неофитов в контакт с духами предков; посвященные вступали в контакт не только со своими предками-людьми, но и с духом тотемного предка-волка. (Балушок В.Г. Инициации древних славян (попытка реконструкции) // «Этнографическое обозрение», 1993, № 4, с. 59).

Суть «волчьей» воинской инициации заключается в радикальном изменении сознания в результате его «погружения» в низшие, бессознательные слои человеческого, тесно, можно даже сказать, «родственно» связанные с животным миром.

Тут имеется в виду душа, взятая в том узком значении, которое ей придают многие религиозно-мистические учения. Они признают троичность человеческого, его разделенность на дух (высший, интеллектуальный уровень надматериального характера), душу (некую чувственную стихию, оживотворяющую плоть) и тело. Главным содержанием души являются «яростное» и «желательное» начала, т.е. «чистая» эмоциональность, сама по себе слепая и бессознательная, но призванная сообщить телу некую чувственную силу, подвижность. Дух же, наоборот, должен осуществлять созерцание, сохраняя неподвижность наблюдателя. Естественно, дух (высший принцип) влияет на душу, накладывает на нее некий логический отпечаток, сообщая ей определенную сознательность.

Но и душа влияет на дух, хотя бы в плане предоставления ему чувственной информации о мире. Более интенсивное воздействие выражается в некоем размывании духа, придании ему эмоциональной хаотичности.

Нетрудно заметить, что последнее характерно -- причем, может быть, даже и в первую очередь -- для военных действий. В самом деле, направляя свою ярость против врага, желая его уничтожения, воин просто обязан снимать многие логические ограничители, забывая на время об объективных обстоятельствах, например, об опасностях. Иногда он даже бросает вызов гораздо более сильному противнику, пренебрегая очевидностью. Но ведь яростно-желательный хаос является главным «моментом» в существовании животных, а многие традиции признают наличие у них души (конечно, не имеющей «логического отпечатка»). «Душа дана Богом как оживотворяющее начало для того, чтобы управлять телом, -- утверждает «Закон Божий» (составитель -- протоиерей Серафим Слободской). -- иначе сказать, душа есть жизненная сила человека и каждого живого существа; ученые так ее и называют: виталистическая (жизненная) сила.

Душа есть и у животных, она вместе с телом была произведена землей. И только о человеке сказано, что после создания тела его из праха земного Господь Бог «вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою (Быт. 2,7). Это «дыхание жизни» и есть высшее начало в человеке, т.е. дух.» («Закон Божий», Джорданвиль, 1987, с. 126).

Следует предположить, что в ходе военных схваток психика человека максимально приближается к животному состоянию, и происходит это на некоей надматериальной, идеальной основе. Подобное явление можно оценивать как отрицательно, так и положительно, -- ведь очень часто война неизбежна и «звериное» служит (именно служит, в противном случае речь идет о деградации человека) высоким целям. Тем более, что разум, интеллект все равно продолжает оставаться неизбывной данностью, правда, весьма размытой.

В свете сказанного выше можно сделать следующий вывод. Воинские инициации язычников были направлены на достижение особого состояния сознания, ибо пробуждали такой всплеск эмоций, который существенно менял содержание интеллекта, делая его более восприимчивым к воздействию яростно-желательных начал. Измененное после прохождения ритуала сознание обретало некую способность инициировать резкое нарастание эмоций, выходящее за грань прежних возможностей. Более того, оно одновременно приобретало большую способность к контролю за самим процессом активизации яростной чувственности. Проще говоря, сознание изменялось с целью «привыкания» к экстренным ситуациям войны, диктующим необходимость «взрывного» задействования эмоций. Сознание преобразовывалось так, чтобы воин мог наиболее полно выразить, выплеснуть накопившуюся агрессию. В пользу этого также свидетельствуют шоковые моменты посвящения: нанесение болезненных ударов, целенаправленное голодание во время проведения ритуала и т.д.

Такие действия, совершаемые взрослыми мужчинами -- воинами и жрецами -- вводили сознание юноши в пограничное, экстремальное состояние, позволяющее активизировать чувственность и лучше воспринимать некоторые «магические» влияния. Эмоциональный «взрыв» способствовал изменению интеллекта в требуемом направлении, он накладывал на личность особую печать «пробужденного» воина.

Что же касается животного, то оно служило неким конкретным ориентиром, связывающим чувственность человека с чувственностью зверя. Нарастание эмоциональности получало как бы дополнительный ресурс, человек черпал силу из самого царства животных.

Оборотничество как бы связывало юношу с душевным состоянием зверей, помогало «разогнать» эмоциональность до того уровня, на котором возможно изменение сознания, вывести его на воинский уровень. Охарактеризованные здесь паранормальные контакты с животным миром не могли не сказаться, так или иначе, на физиологии человека, хотя, конечно, далеко не в той мере, которая встречается в фантастических произведениях.

Мировоззренческие корни оборотничества следует искать в космологической доктрине язычества. В плане реализации человеческих возможностей язычники слишком много надежд возлагали на «микрокосмическое» строение людей. Исходя из того, что каждый человек суть «микрокосм», маленькая вселенная, сочетающая в себе все уровни вселенной большой, они видели залог могущества в растворении с природой, магическом соединении с ней, осуществляемом путем различных ритуалов. Вне всякого сомнения, они вовсе не отрицали Божественное начало, не доходили до «чистого» пантеизма, но их упование на природу превращало ее в некое сверх значимое средостение между Богом и человеком. Более того, само Божество окрашивалось ими в цвета материальной стихии. Оборотничество было одним из проявлений подобного подхода, повторившим все ошибки и достижения дохристианского языческого мира.

Напротив, христианство не считает «микрокосмическое» состояние однозначным свидетельством совершенства человека. Св. Григорий Нисский восклицал: «Как низко и недостойно величия человека представляли о нем иные из язычников, величая, как они думали, естество человеческое сравнением его с этим миром. Ибо говорили: человек есть малый мир, состоящий из одних и тех же со вселенной стихий. Но громким сим именованием воздавая похвалу человеческой природе, сами того не заметили, что почтили человека свойствами комара и мыши, потому что и в них растворение четырех стихий. Что важного в этом -- почитать человека образом и подобием мира, когда и небо приходит и земля изменяется? Но в чем же, по церковному учению, состоит человеческое величие? Не в подобии тварному миру, но в том, чтобы быть по образу естества Сотворившего.» Православие ориентирует человека на непосредственное общение с Богом, обращая внимание на его сходство с Ним -- большее, чем у кого бы то ни было из представителей тварного мира (даже ангелов). В силу своего особого положения, он призван преодолеть все разделения, существующие в этом мире, в том числе и двойственность тварного и нетварного, приведя его к соединению с Богом. Торжество новой веры и крушение старых «богов» сделало ненужным всякие магические усилия по слиянию с природой. После этого оборотничество переместилось либо на страницы книг и экраны, либо в сферу патологии.».

 

 

 

 

 

Жителям Африки давно известны «Мужваго» - оборотни. Этих людей можно убить только при помощи панга - длинных колдовских ножей.