Мир снов, мир фантазий и иллюзий, постепенно сливался с реальностью, и в какой-то момент сладкая дрема оборвалась. Наступило утро.
Все вокруг будто и не спало, будто ночи и вовсе не было. Только воздух стал другим, посвежевшим, и птицы пели певуче, словно радуясь наставшему дню.
Небо было лазурного цвета, с тонкими облаками, кончики которых как перышки легонько развевались на ветру. В то утро казалось, что земля и небо слились в одно целое: туман мягко обнимал траву, словно легкая дымка, даруя воздуху особый аромат. Не то свежести, не то чего-то едкого, давившего.
Солнце было уже высоко, как это обычно бывает летом. Оно уже давно отметило начало дня, пока все спали.
Трава была как всегда мягкая, шуршащая и ароматная. Роса, такая холодная, леденящая была повсюду, словно маленькие слезки ночи, ушедшей так рано. Вся трава была в пыльце, словно паутиной, она оплела все вокруг так, что рощица стала белой, как зимой.
Перебирая маленькими лапками, заяц осторожно подкрался к траве и, по своей давней привычке глядеть исподтишка, он слегка повел глазами и подумал: « Должно быть ночью был сильный ветер». Маленький, с серой шкуркой, подогнутыми лапками, всегда готовыми бежать, с большими черными угольками глаз и оттопыренными ушками, он был самым обычным представителем своего вида. Одно его отличало от остальных: хоть он был и пуглив, но это не мешало ему наблюдать за всем, что происходит вокруг.
Каждое утро он вылезал из своей норки, которая находилась в маленькой рощице недалеко от леса, и осторожно оглядывался, пряча свою мордочку за травой. Только маленькие черные бусинки сверкали загадочным огнем.
Для зайца эта маленькая рощица, примыкавшая к маленькой деревеньке, казалась особенным, чудесным миром. Все в нем было ему знакомо: и березы, стройными рядами стоявшие чуть в дали, и поляна, полная вкусных ягод и ароматных трав, и родничок, бивший из земли, словно какое-то чудо среди сухой глиняной почвы.
Родник огибал всю деревеньку и в двух местах он был особенно силен: около рощицы и ближе к железной дороге, с другой стороны деревни. Люди даже построили мосты, так как он размыл почву около себя, и пройти было невозможно. Около рощицы же они поставили колодец с водой из родника.
Вода в роднике была целебная. Каждый день спускались туда люди с ведрами, бидонами. Приходилось преодолевать крутой спуск и непролазные джунгли крапивы, но никого это не останавливало, потому что вода хоть и не была вкусной, имея привкус минералов, но освежала надолго.
Бобры также полюбили этот родничок. Они построили там плотину, и каждый день заяц видел их блестящие от воды шкурки, их быстро перебирающие лапки, создававшие брызги во все стороны.
Норка зайца находилась почти у самой деревеньки, но никто его не видел, потому что эта часть деревни была заброшена, почти совсем слилась с дикой природой. Для своего обитания зайчик выбрал участок около дома, который вот уже десять лет пустовал. Там раньше жил очень добрый дедушка. Жил один одинешенек. Не было у него ни жены, ни детей. Почему же заяц считал его добрым? Потому что при жизни его в этот дом стекались люди: кто прихрамывал, кого избили, кого хворь какая замучила. И всем он помогал, всех выслушает, перевяжет, совет даст, чем лечиться. Дедушка этот был врачом, единственным на деревне, но заяц, конечно, знать этого не мог, но догадывался, что добрый это был человек.
Когда дедушка умер, никто больше в тот дом не захаживал, только вороны то и дело летали вокруг. А потом стали приходить люди, один за другим, обычно по ночам. Кто кусок забора унесет, кто какую вещь отхватит. По кирпичу, по полену -разобрали дом дедушки, остались только фундамент, да крыша шаткая. Даже ягоды все пособирали и картошку, хорошо уродившуюся в тот год, выкопали. Так отплатили люди села дедушке за его заботу, за его доброту. Только одна слеповато-глуховатая бабушка все роптала: «Ограбили! Ночью кто-то ходил, а сегодня смотрю - половины огорода истоптано! Да ещё остаток забора подожгли, еле потушила!».
Так и превратился хорошенький домик дедушки в старенькую избушку, всю пропахшую гарью, где только пыльные шкафчики и старый сундук напоминали о том, что здесь когда-то кто-то жил.
А ухоженный сад с высокими яблонями и всеохватывающей вишней превратился в нечто заросшее крапивой. Яблоки каждое лето краснели, падали на землю и гнили, потому что никто уже их не собирал. Также и вишня, спрятавшаяся в крапиве ростом с человека. Если бы кто задумал её собрать не смог бы. Разве что выпрыгнул бы к ней через окно. Больше никак до нее нельзя было добраться.
Забора почти не осталось. Так что пастух уж более не водил свое стадо в рощицу, а водил прямо в сад к дедушке. И ходили коровы, тряся головой, по саду дедушки, затаптывая все, что ещё там оставалось.
Больно и грустно было зайцу смотреть на все это, жалко ему было дедушку, жалко сад. Но видимо этот дом, эти яблоки были живы и процветали, пока жив был дедушка. С его же смертью все здесь умерло.
Однако жизнь в деревне от этого не останавливалась. Целыми днями звенел детский смех, особенно летом, когда внуки приезжали навещать своих бабушек и дедушек. Бегали маленькие люди, так их называл заяц, везде, где только можно, и в рощицу бегали за земляникой, и за водой к роднику и в лесок по грибы. Им было невдомек, каким грустным царством была эта деревня, когда они уезжали оттуда. В деревне не было ни магазина, ни деревни, и жили там только бабушки, дедушки и некоторые мужики, которые только и промышляли, что воровством.
Так, бывало иногда придет какой-нибудь мужичок в рощицу. Запах от него стоит, аж в норке зайца слышно. Скажет что-нибудь и повалится на землю. Подбежит заяц, думая, что умирает человек, что плохо ему. Ан нет: храпит себе и посапывает.
Больше всего заяц не понимал, почему люди каждое утро ходили в лес и стучали там топорами. Они постепенно вырубали лесок у рощицы, превращая его в пустырь. И, ладно бы дрова были нужны им для отопления жилища зимой или приготовления пищи в печке. Нет, они срубали все деревья подряд и продавали дрова. А заяц все не мог понять, как они могли покуситься на такие прекрасные деревья. Вот у этого был прекрасный ствол, твердый как камень. У другого были листья необыкновенной формы, как будто их вырезала умелая мастерица. А на третьем было гнездо с галчатами, и когда его срубили, оно упало на землю. Срубленные деревья немедленно увозились на грузовиках, а на месте, где недавно ветер нежно гладил листья, лежали лишь обрубки и пни, изогнутые и страшные, словно погибшие на этой рощице.
Больше всего заяц любил осень. Почему? Потому, что природа начинала меняться. Желтые листья сначала еле заметно мелькали среди зеленых. Потом все больше и больше желтый цвет поглощал зеленый, и вскоре все деревья надевали золотистый убор. Была особенная красота в желтых листьях, падавших на землю и прилипавших к глинистой поверхности, словно образуя замысловатый узор. Трава же, будто отмирая, приобретала желтоватый, коричневый цвет. Она была совсем сухая, даже дождевая вода уже не смягчала её.
Березы стояли как свечки, как тростинки, упираясь тонкими стволами прямо в небо. Они были такими тоненькими, что, казалось, совсем невесомы и могут в любой момент запарить. Ветви же их были пышными, словно гроздья, свисали вниз и колебались на ветру.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий